Весна
Самое неприятное – это когда тебя бросают головой вниз в водосточную трубу. И ты летишь, вытянув руки по швам и наблюдая, как перед носом стремительно падает вверх бесконечная цилиндрическая поверхность.
Правда, она не совсем бесконечная. Изредка попадаются в трубе колена. Их предчувствуешь заранее и уже соображаешь, в каком
направлении гнуться.
И все равно это больно.
В конце концов вылетаешь на мостовую с грохотом, как ледяной снаряд, пугая прохожих и так и не успевая выбросить вперед руки.
– Весна пришла! – говорят прохожие, переступая через тебя. А ты, разбитый на тысячу осколков, щуришься на солнце, а потом таешь и струишься по асфальту, неся на себе обгорелые спички и кораблики с бумажными парусами, за которыми бегут дети.
Испытатель
Испытатель проснулся и вспомнил, что предстоит нелегкий день. На кухне шипела яичница. Жена вошла в комнату и понимающе взглянула на него. Вот уже двадцать семь лет каждый день она провожала его на испытания. За исключением выходных и отпускных.
Испытатель побрился, обдумывая детали предстоящей работы.
– Сегодня новая серия, – сказал он жене.
– Господи! Опять новая серия, – вздохнула жена. – Береги себя!
Беречь себя! Нет, не такой он человек. Недаром ему всегда доверяли самый трудный участок. Недаром он имеет грамоту и вымпел «Лучшему испытателю предприятия». Это все, конечно, чего-то стоит. Все труднее внутренне собираться. Да и внешне тоже. Нет-нет да и дрогнет рука. А в нашем деле…
Так думал испытатель, шагая к проходной.
– Нелетная погода, – пробормотал он. взглянув на небо.
В проходной вахтер хлопнул его по плечу и сказал:
– Ну, ни пуха!
В эллинге сверкали алюминием изделия новой серии. Брезент цвета хаки радовал глаз. Испытатель крякнул и привычным движением развернул первое изделие.
Он лег на него и посмотрел на секундомер. Согласно программе испытаний лежать полагалось полчаса.
В день он испытывал шестнадцать раскладушек.
Девочка
Девочка с белым бантом на макушке, похожая на маленький вертолет, бежала по улице. Она бежала и плакала – маленький плачущий вертолет, управляемый по радио.
Было видно невооруженным глазом, что вертолет перегружен обидой, которая не позволяет ему взлететь. Когда девочка поравнялась со мной, я отобрал обиду. Я скомкал ее, перевязал шпагатом и засунул поглубже в свой портфель. Там их было много. Одна лишняя обида ничего не решает.
Самое удивительное, что девочка неохотно рассталась с обидой. Она еще немного поплакала по причине прощания с ней, но потом все-таки взмахнула бантом и взлетела, обдав меня тугим и горячим воздухом из-под винта.
А я пошел дальше с ее обидой, наблюдая, как девочка покачивается в небе, похожая уже на ромашку с бесшумно вращающимся венчиком.